Как это работает? Что такое морфическое поле и почему достигается такой мощный эффект после расстановок. О механизме системных расстановок, их принципе действия – в этой статье.
Как это работает?
Я разделяю ту точку зрения, что в основе системных расстановок лежит явление так называемого морфического поля. Его также называют морфогенетическим, «знающим», информационным и т. д. Этот термин впервые появился в биологии. С его помощью ученые-эмбриологи пытаются объяснить, каким образом клетки развивающегося зародыша получают свою специализацию. То есть, где именно хранятся «чертежи», по которым строится новый организм и каким образом клетка руки, узнает, что она должна стать клеткой руки, а не, скажем, печени. Именно морфогенетическое поле и есть то Большее, где хранится общая информация о системе клеток, ее функционировании и развитии как единого организма. Природа этого поля неизвестна. Однако его проявления вполне уверенно подтверждаются экспериментально.
Концепция морфического поля привлекается и в тех случаях, когда группа живых организмов действует как единое целое и между ними не удается обнаружить никаких иных способов коммуникации. Типичный пример – косяк рыб, которые одновременно и совершенно одинаково меняют направление движения. Другой классический пример – собака, подбегающая к двери, когда ее хозяин, ушедший на работу, решает вернуться домой.
У меня есть и собственная иллюстрация действия морфических полей. Когда я был маленьким, мой отец, штурман военной авиации, часто улетал в дальние командировки. Естественно, что сроки этих командировок никогда не были известны даже ему самому. Однако, по рассказам матери, я каким-то образом всегда знал накануне, что «завтра прилетит папа» – практически как собака из примера выше.
Морфическое поле на глубочайшем уровне связывает между собой членов одного рода, одной семейной системы. Именно этот феномен используется в системных расстановках. Причем связь эта существует независимо от того, мертвы или живы члены системы, знают они об этой связи или нет, признают они ее или отрицают. Расстановки показывают, что такая связь во многом определяет жизнь человека, его поступки и даже судьбу.
Кое-что о морфическом поле и его действии в расстановках можно прочитать в переведенном мною фрагменте из книги Б. Ульсамера.
Огромная роль в практическом исследовании системных полей принадлежит, конечно же, Берту Хеллингеру, чья работа по изучению поля началась более сорока лет назад и все еще продолжается. Само существование поля, несущего информацию обо всех членах семьи и их взаимных связях, было замечено Хеллингером еще в 70-е годы прошлого века. Позднее он сформулировал определенные законы, так называемые порядки, описывающие проявление поля семейной системы. Вот эти законы:
- Закон принадлежности: никто не может быть исключен из семейной системы. Каждый ее член, живой или мертвый, имеет равное право быть принятым в системе.
- Закон иерархии: у тех, кто пришел в систему раньше, более высокий ранг, чем у тех, кто пришел позже.
- Закон равновесия: несправедливость, причиненная кому-то из членов семьи или совершенная им самим, должна быть компенсирована поступками кого-либо из последующих поколений.
Правда, по мере дальнейшего развития расстановок стало выявляться все больше и больше отклонений от действия этих порядков. Тем не менее, порядки по-прежнему дают очень хорошую основу для понимания движения семейной системы, которое проявляется в расстановках. Особенно, если ведущий готов к тому, что в любой расстановке всегда может произойти какое-нибудь уникальное отклонение от действия этих универсальных порядков.
Хеллингер начал с так называемых «порядковых» расстановок. В них заместители использовались лишь в качестве своеобразных сенсоров, приемных устройств, позволяющих получить информацию о состоянии и чувствах замещаемых ими членов системы. Им было запрещено самостоятельно двигаться и проявлять какую бы то ни было активность. Все действия в расстановке выполнял ведущий: переставлял заместителей на другие места, предлагал им фразы, которые тем следовало произнести.
Однако позже расстановки стали развиваться по пути увеличения доверия к системному полю. Примерно в 2001 году Хеллингер обнаружил, что системное поле может само управлять движением заместителей. Так появились техники расстановок «движение души» и, несколько позже, «движение Духа», в которых позволялось свободно двигаться некоторым или всем заместителям. В таких расстановках главным действующим лицом все больше становится не расстановщик, а само поле семейной системы, или даже некие еще более значительные силы. Ведущий же, наравне с прочими участниками расстановочной группы, поступает к этому полю и к этим силам на службу, с максимальным смирением и в меру своих ограничений способствуя проявлению и раскрытию того, что поле хочет открыть.
Терапевтические и духовные расстановки
Как можно использовать системные расстановки? Ответ на этот вопрос был довольно простым в те времена, когда существовали только порядковые расстановки и когда расстановки представляли собой форму психотерапии. Клиент приходил к психотерапевту-расстановщику с конкретным запросом. «У меня не складываются отношения с мужчинами», «я добиваюсь успеха в бизнесе и тут же сам все разрушаю», «у меня имеется проблема со здоровьем», «я не могу забеременеть», «у меня плохие отношения с сыном / матерью / женой» и т. д. Расстановщик задавал клиенту вопросы о семейной системе клиента, стараясь найти в ней тех, кто был исключен, с кем поступили несправедливо, или тех, у кого была особенно тяжелая судьба. Когда интуиция и логика подсказывали ему, что заявленная проблема может быть связана с этим членом системы, расстановщик начинал расстановку, которая подтверждала или не подтверждала его гипотезу. В процессе расстановки могло выясниться, что клиент в своей жизни повторяет судьбу кого-то из родственников – это называется «переплетение». В результате действий расстановщика в систему часто удавалось привнести гармонию. Например, несправедливо обиженный родственник успокаивался, невыраженная кем-то ненависть находила своего истинного адресата, заместитель клиента начинал различать свою судьбу и судьбу переплетенного с ним члена системы, и все заместители в итоге начинали чувствовать себя ощутимо лучше.
Считалось, что в подсознании клиента в итоге складывается новая «хорошая» картина семейной системы, которая начинает действовать с момента расстановки, ощутимо влияя на дальнейшую его жизнь. Довольно часто, хотя и не всегда, происходило именно это. Изменения в реальной системе клиента могли начаться или сразу после расстановки, или в течение нескольких месяцев после нее. Бывало, впрочем, и так, что не менялось ничего.
Таким образом, семейная расстановка поначалу была способом решить проблему клиента посредством воздействия на его семейную систему (или на ее образ, существующий в подсознании клиента). Такие расстановки теперь называются терапевтическими.
Однако расстановщики, пошедшие по пути все большего доверия «знающему полю», начали все более отчетливо ощущать и осознавать масштаб и величие тех сил, с которыми приходится иметь дело в процессе таких расстановок. Им становилось ясно, что роль терапевта, решающего проблемы клиента, воздействующего на его семейную систему и «делающего клиенту хорошо» – это слишком высокомерная позиция по отношению к «знающему полю».
Позиция психотерапевта, безусловно, дает возможность проводить эффективные расстановки по запросу клиента и часто добиваться для него ощутимого терапевтического результата. Однако чем больше участник расстановок прислушивается к себе и к системному полю, тем больше он понимает, что главной действующей силой расстановки является именно поле семейной системы, а часто – и Нечто Большее. И ни у клиента, ни у ведущего нет никакого права чего-либо требовать от поля, поскольку любой отдельный человек, каким бы «продвинутым» или «великим» он ни был, всегда занимает в системной иерархии место ниже, чем любая семейная система. Единственное, что правильно и для расстановщика, и для клиента – это по мере своих возможностей открываться действию «знающего поля», двигаться вместе с ним, служить ему, со смирением помогая проявиться тому, что хочет проявиться и прийти в движение в данной ситуации. Такое отношение к расстановке очень хорошо описывается известной формулой: «Не моя воля, но Твоя да будет». А расстановки при таком подходе становятся своего рода священнодействием, больше духовной практикой нежели терапией. Именно поэтому для таких расстановок закрепилось название «духовные расстановки».
В духовной расстановке «запрос», с которым приходит клиент, это прежде всего показатель серьезности его намерения, его готовности обратиться к Большему. Именно от степени готовности клиента и ведущего чаще всего зависит та глубина, на которую открывается семейная система. Хеллингер как-то сказал, что в расстановках речь всегда идет о жизни и смерти. И поэтому лично мне представляется плохой идеей делать расстановки слишком часто или по пустяковому поводу.
По мере того, как увеличивается глубина контакта с полем, интерпретировать расстановки на ментальном уровне становится все сложнее. Здесь уже язык не поворачивается сказать: «Как видишь, все дело в том, что с твоей тетей поступили несправедливо, а теперь ты повторяешь ее жизнь – из подсознательной любви к ней». Любая интерпретация, даже самая правильная, неизбежно оставит «за кадром» 99 процентов произошедшего в расстановке. И несмотря на то, что на уровне сознания эти 99 процентов, возможно, остались незамеченными и необъясненными ни клиентом, ни даже ведущим, они оказывают глубочайшее действие. Во время «настоящей» духовной расстановки часто возникает ощущение, что происходит нечто невыразимое, но очень правильное и даже величественное. Нечто такое, о чем невозможно сказать ни слова, но чему можно открыться в безмолвии и согласии, теряя и вместе с тем обретая себя в единении с Целым. И тогда это – медитация, духовная практика, в результате которой мало-помалу преображается вся жизнь.
Однако, при всем сказанном выше, мне вовсе не хотелось бы создать впечатление, что духовные расстановки лучше, «круче» или совершеннее, чем терапевтические. Или что в них используются другие методы. Или что они предназначены для решения других задач. Или что они дают лучшие результаты. Или что в них меньше процент пострасстановочных осложнений.
Нет, речь идет только об отношении к расстановкам, о разнице в общем видении процесса, о его философии. И «духовный», и «терапевтический» расстановщик, если они в контакте с полем, могут использовать весь диапазон технических расстановочных приемов – от порядковых расстановок до «движения Духа» – в зависимости от того, что в данный момент правильно. А если говорить о «результатах», под которыми я понимаю изменения во внешней и внутренней жизни клиента, то изменения эти зависят не от философии, которой придерживается ведущий, не от использованых технических приемов и даже не от глубины погружения в системное поле. На мой взгляд, результаты зависят от внутренней готовности клиента к изменению, способности расстановщика следовать энергии поля, от гармонии во взаимодействии всех участников группы. Но самое главное, что приводит к изменениям – Нечто Большее и согласие с Ним.
Да, я – приверженец «духовных» расстановок.
© Андрей Степанов (Swami Deva Zaka). 2012
www.innerjourney.ru
