Мой путь. Доктор Дмитрий Шаменков

С раннего детства я стремился к успеху. Родители очень любили нас с сестрой и использовали все доступные для них возможности передать нам лучший опыт своей жизни, лучший опыт людей, с которыми они сталкивались. Мы имели всё необходимое для удовлетворения своих интересов. Наша домашняя библиотека насчитывала сотни книг, которые мы всегда перевозили с собой из одного военного городка в другой (мой отец был военным летчиком). У нас дома было множество музыкальных инструментов, различных интересных игр и даже спортивный комплекс, под который была отведена целая комната.

Когда закончился пятилетний срок службы папы в Германии, он получил огромную, по тем временам, компенсационную выплату в марках объединенной страны, на которые, к удивлению всех своих сослуживцев, купил мне один из первых немецких персональных компьютеров. На эти деньги можно было смело купить подержанную машину «Волгу», но в системе ценностей моих родителей возможности для развития детей всегда стояли на первом месте.

Я рано научился считать, читать и писать. В 5 лет родители отдали меня в первый класс общеобразовательной школы. Поскольку отец был военным, мы постоянно меняли место жительства. В общей совокупности я поменял 7 общеобразовательных и 7 музыкальных школ на протяжении всего обучения. Средний возраст одноклассников всегда превышал мой на два-три года.

С самого детства я увлекался биологией и анатомией человека. Школьные учебники по этим предметам были моими любимыми настольными книгами. Детские энциклопедии были зачитаны «до дыр», а Популярная советская медицинская энциклопедия была заучена практически наизусть. Все мои детские игрушки и куклы сестры были внимательно осмотрены на предмет наличия воображаемых болезней, тщательно прооперированы и получали постоянное послеоперационное воображаемое лечение…

Поскольку медиков в нашей семье не было, и поддержать мой интерес к медицине было некому, мои личные интересы сместились в сторону самообучения программированию. Несмотря на то, что прилагаемая к компьютеру книга содержала минимум необходимой информации, да еще и была на немецком языке, я научился уверенно программировать на вшитом Basic, а чуть позже освоил машинные коды… Дружба с компьютерами для меня началась с 1990 года и не заканчивается по сей день. Мой интерес к медицине вернулся, когда мы с сестрой узнали об онкологическом заболевании нашей мамы.

В 15 лет я поступил в Саратовский государственный медицинский университет. Через два года обучения, имея высокий средний бал в зачетке, научные публикации и рекомендации Ученого совета, после конкурсных испытаний я перевелся на образованный по инициативе Российской академии медицинских наук Факультет подготовки научно-педагогических кадров Московской медицинской академии им.И.М.Сеченова.

Факультет был кузницей медицинских специалистов высочайшего уровня. Собранные со всей страны и постсоветского пространства лучшие студенты медицинских ВУЗов учились в группах по 3-4 человека. Нам преподавали лидеры медицинской науки и практики — ведущие специалисты крупнейших центров Минздрава и РАМН, зарубежные профессора. В ходе обучения каждый из нас занимался фундаментальными исследованиями, принимал активное участие в клинической работе. Многие студенты проходили стажировки в ведущих медицинских университетах мира — в Гарварде, Йеле, Сорбоне, Шарите и т.д. Это была настоящая творческая среда, благоприятствующая развитию потенциала молодежи, способствующая инновациям.

Для прохождения одной из производственных летних практик я попросил деканат распределить меня в родной Саратов — там, прямо перед нашим домом, находилась 8-я городская клиническая больница. Я рассчитывал, что смогу много времени проводить с родителями и в расслабленном режиме отдыхать на протяжении всего лета. Приехав домой, я незамедлительно отправился на прием к главному врачу ГКБ №8, который, внимательно выслушав меня, прочитав мое необычное направление, распределил в недавно открытое отделение онкологии головы и шеи, которое, по иронии судьбы, было организовано на койках отделения проктологии. Так, «комплексный подход» к оздоровлению впервые появился в моей жизни))…

Отделение онкологии головы и шеи возглавлял совершенно необычный доктор Виктор Александрович Парамонов. Этот проницательный врач, хирург «от Бога», посмотрев на мое стремление к знаниям и помощи людям, принял меня в команду. Все лето я провел в операционной… Можно написать отдельную книгу об этом периоде времени. Мы тогда крепко подружились с Виктором Александровичем — наша дружба продолжается и по сей день. Это поразительный человек, настоящий инноватор, огромный энтузиаст своей профессии. Он заразил меня хирургией и клинической работой в целом. Я очень рад, что доктор Парамонов состоялся — на моих глазах, за 16 лет нашей дружбы, пройдя через фантастические трудности, Виктор Александрович создал огромную частную хирургическую клинику — крупнейшую в Поволжье, и одну из наиболее крупных и успешных в России.

Кроме тяги к лечебной деятельности я вынес из практики также ряд весьма значимых наблюдений, оказавших большое влияние на мое становление. Во-первых, я понял, насколько глубоки проблемы с организацией медицинской помощи в нашей стране. Совершенно отчетливо я увидел, что, несмотря на огромную пользу, приносимую гениальными врачами, они находятся на грани физического выживания. Фантастический уровень коррупции в медицине, невозможность сделать что-то оригинальное, зависть со стороны инертных коллег и начальства превращали любую здравую инициативу в борьбу с ветряными мельницами. Помимо всего прочего, сами принципы организации медицинской службы с управленческой точки зрения базировались на представлениях вековой давности — лечебный процесс, который на мой взгляд, должен, по-хорошему, координироваться одним специалистом в интересах конкретного пациента, раздроблен между различными учреждениями и специальностями.

Отсутствие системы управления здоровьем, интегрированной в интересах пациента, приводило к низкому качеству системы медицинской помощи в целом. Так, после выполнения хирургических операций высочайшего уровня, пациенты направлялись на химиотерапевтическое лечение и лучевую терапию, где часто получали низкокачественную помощь, сопровождающуюся врачебными ошибками, например, сильными ожогами с расплавлением тканей в области послеоперационного рубца. В итоге это приводило к большому проценту инвалидности и смертности среди наших пациентов — у нас просто опускались руки…

Во-вторых, я увидел, что качество дооперационной подготовки, качество жизни пациентов в целом играет огромную роль в исходе вмешательства и дальнейшей терапии. Учитывая, что в данной области также были проблемы, я почувствовал в себе способности их решить — меня тянуло в терапию и фармакологию. При выборе дальнейшего профессионального пути также сыграл значение следующий важный аргумент — работая ежедневно по 10-12 часов в операционной, я физически чувствовал, что с моим высоким ростом и нашей семейной предрасположенностью к варикозному расширению вен у меня быстро появятся серьезные проблемы со здоровьем.

Наконец, в-третьих, я столкнулся с неизвестным. В нашем отделении отчетливо наблюдалась закономерность — у людей, потерявших в ходе борьбы с онкологическим заболеванием осознание цели своей жизни, чаще развивались послеоперационные осложнения, была выше смертность. В медицинском университете нас учили, что сознание является случайным продуктом мозга, который, в свою очередь, является результатом случайных взаимодействий материальных частиц, из которых состоит Вселенная. У нас не было ни малейшего представления о том, что сознание каким-то образом может быть связано со здоровьем, тем более, может им управлять — однако моя личная клиническая практика предельно ясно показывала именно это. Естественно, мне хотелось по-лучше разобраться с таким феноменом — это открывало двери в понимание причин онкологических заболеваний, открывало перспективы создания новых подходов к терапии.

Вернувшись в Москву после практики, я отчетливо знал, что люблю хирургию, но хирургом я не стану. Область моих научных интересов сместилась в сторону фармакологии.

Фармакология — это одна из важнейших дисциплин, в которой студенты начинают изучать реальные средства, влияющие на организм. Большинство лекарственных препаратов воздействуют через естественные сигнальные пути и метаболические реакции организма. Изучение множества молекулярных взаимосвязей, механизмов действия лекарств представляло из себя особую форму удовольствия. Фармакология — это своеобразный синтез химии, математики, молекулярной биологии, генетики, физиологии, патофизиологии и терапии. Наша кафедра фармакологии под руководством академика РАМН Д.А.Харкевича была ведущей на постсоветском пространстве. Мы очень любили эту непростую дисциплину, были по-настоящему увлечены ее изучением. В моем случае это зашло достаточно далеко — еще будучи студентом, под руководством заведующего кафедрой фармакологии фармацевтического факультета ММА им.И.М.Сеченова, профессора Р.Н.Аляутдина, я работал над дипломной работой по теме: «Влияние аполипопротеинов крови на транспорт комплекса полибутилцианоакрилатных наночастиц и лекарственных средств через гематоэнцефалический барьер». Можно сказать, что уже в 1998 году я вовсю занимался нанотехнологиями — тогда, правда, это было не так популярно, как сейчас. Наша работа была весьма успешна — наш коллектив совместно с немецкими фармакологами под руководством профессора Йорга Кройтера создавал различные комплексы наночастиц с лекарственными средствами. Нам удалось создать модель наносистемы, позволяющей вызывать анальгетический эффект, в 400 раз превышающий действие морфина. За эту работу я получил стипендию Правительства РФ для молодых ученых.

Работа фармакологом была не только интересной, но и открывала хорошие возможности для карьеры и заработка — мне поступило предложение уехать для стажировки и дальнейшей работы в Германию. Но у жизни были на меня свои планы.

В 1999 году по инициативе нашего декана, академика РАМН, профессора С.В.Грачева мы с товарищем попали на лекции к клеточному биологу, члену-корреспонденту РАМН, профессору В.С. Репину. Именно на лекциях этого блестящего ученого мы впервые узнали, что наш организм интенсивно обновляется, что процессами обновления можно управлять. Для нас эта информация была как «гром среди ясного неба». Нас учили, что наше тело статично, что оно состоит из отдельных тканей и органов, которые постепенно стареют на протяжении жизни. Нас учили, что этот процесс необратим. И тут — мы вдруг узнали, что в специальных лабораториях на Западе и даже в России отдельные исследователи научились выращивать культуры клеток-предшественников различных тканей и органов нашего тела, научились программировать клетки, как настоящий биокомпьютер, на специализацию в заданном направлении. Мы с огромным удивлением узнали, что биология — это в первую очередь информационная наука. Вихрь новых знаний просто захватил нас с головой целиком и полностью — все, что мы изучали до этого, просто померкло перед новыми перспективами. Совершенно отчетливо стало понятно, что человек нашел принцип создания и управления библейской «первичной глиной», из которой по легенде был создан человек. С помощью клеточных технологий открывалась огромная перспектива выращивания органов человека из собственных клеток, появлялась возможность лечения дегенеративных заболеваний и предупреждения старения.

С лекций Вадима Сергеевича Репина открылась новая страница моей профессиональной жизни… Я подружился с профессором, и старался не пропускать ни одного его занятия. В конце года я стал искать возможность трудоустройства в его лабораторию. В связи с тем, что я не владел специальными навыками культивирования клеток или исследования их активности, был студентом — медиком, а не биологом, в лабораторию меня не взяли. Именно в этот момент времени в моем сознании появилась идея создать лабораторию, в которой мне хотелось бы работать. Это была, конечно, нереальная мечта, которую могло осуществить только государственное учреждение. Будучи студентом я рассказывал о своих идеях сокурсникам, преподавателям в академии, но в ответ получал лишь скептические ухмылки.

Однако жизнь совершенно неожиданно пошла навстречу моей мечте. Я познакомился с одним предпринимателем, который был выходцем из научной среды физиков, поменявшим науку на бизнес в лихие 90-е. Он, в свою очередь, также мечтал сделать что-то значимое в науке и медицине. В одном из наших разговоров он сказал, что все, что делается в медицине, это не интересно, но, если бы был способ вылечить диабет, это его бы заинтересовало. Клеточные технологии как раз открывали такую перспективу, и это вызвало живой интерес в глазах моего знакомого бизнесмена. Я познакомил его с профессором Репиным, у них состоялся разговор, после которого бизнесмен принял решение профинансировать создание частной научно-исследовательской лаборатории, соответствующей мировым стандартам. В связи с тем, что профессор был занят своей профессорской работой, бизнесмен — предпринимательской деятельностью, процесс создания лаборатории поручили мне)). И, нужно сказать, что я справился.

За кратчайшие сроки с нуля на базе одного из крупнейших клинических центров Российской академии медицинских наук в рамках государственно-частного партнерства мы создали современную клеточную лабораторию, укомплектовали ее высококлассными специалистами, привлекли к работе талантливую молодежь. Руководителем данного проекта впоследствии стал вице-президент РАМН, академик РАМН, профессор Н.П.Бочков.

Параллельно с созданием лаборатории я окончил «с отличием» Московскую медицинскую академию им.И.М.Сеченова, получив диплом врача по специальности «лечебное дело», и поступил в аспирантуру в Российский онкологический научный центр им.Н.Н.Блохина Российской академии медицинских наук.

В 2003 году, имея за плечами опыт создания лаборатории клеточных технологий, я перешел на должность ведущего научного сотрудника в лабораторию новых технологий и медицинской генетики Центральной клинической больницы Министерства путей сообщения России. Позже, в 2004 году, я возглавил эту лабораторию и руководил ей до 2006 года. В этот период времени мы активно занимались исследованиями возможностей применения клеточных трансплантатов в клинической практике. Наш коллектив получил более 20 патентов на новые технологии, подготовил к изданию множество публикаций, были защищены кандидатские и докторские диссертации. В соавторстве с чл-корр РАМН, профессором В.С.Репиным мы написали монографию «Эмбриональные стволовые клетки: фундаментальная биология и медицина». Мы проводили лабораторные и клинические исследования совместно с Медицинским центром Управления делами Президента России, с Научным центром сердечно-сосудистой хирургии им.А.Н.Бакулева РАМН, с Центральным НИИ стоматологии Минздрава, Российским онкологическим научным центром им.Н.Н.Блохина РАМН, Российским научным центром хирургии им.Б.В.Петровского РАМН и другими учреждениями.

В ходе изучения новых клеточных технологий мы столкнулись с необходимостью стандартизации протоколов подготовки пациентов к исследованиям. Мы стали собирать максимально доступные данные о наших пациентах и создавать на их основе карты здоровья, в которых отражалась вся динамика здоровья человека — мы не привязывались к отдельным учреждениям, к лечащим врачам, к этапам оказания помощи — нас интересовала вся информация о человеке. С огромным удивлением мы обнаружили огромное количество врачебных ошибок, связанных с практически полным отсутствием координации деятельности различных специалистов, учреждений в интересах конкретного пациента. Возникло впечатление, что на практике в нашей стране чаще всего лечат не человека в целом, а его диагнозы… Более того, мы обнаружили, что задолго до клинических проявлений заболеваний в картах здоровья присутствуют характерные изменения, говорящие об их развитии — это открывало возможность ранней диагностики и терапии хронических болезней.

Понимая, что с практической точки зрения систематизация медицинских данных, интеграция и оптимизация медицинской помощи в соответствии со стандартами доказательной медицины являются абсолютно необходимыми условиями подготовки пациентов к применению новых клеточных технологий, мы сделали этот процесс обязательным в нашей работе. Достаточно быстро выяснилось, что при качественной помощи люди выздоравливают, и необходимость в применении каких-либо новых технологий отпадает.

В 2006 году одна крупная российская компания предложила мне возглавить проект создания сети медицинских учреждений, в которых, по задумке акционеров, должны были сочетаться подходы западной и восточной медицины. Параллельно со своей частной практикой я стал изучать различные направления альтернативной медицины и распространенные оздоровительные системы. Мне стало понятно, что воздействие на психосоциальные процессы лежит в основе восточного подхода к терапии. Наличие профессионального опыта и фундаментальных знаний в области физиологии, теории функциональных систем, клеточной и молекулярной биологии позволило мне интегрировать в своей психике восток и запад. Свои представления об этой интеграции я изложил в своей первой книге «Осознанное управление здоровьем».

Последующие несколько лет потребовались для углубления моих знаний и их проверки на практике. Я постепенно отдалялся от сферы биотехнологий и фармацевтики, концентрируясь в области управления здоровьем. В 2008-2009 году по просьбе своих друзей я работал в качестве антикризисного менеджера директором по развитию бизнес-направления «Биотехнологии» в АФК «Система». В 2011 году я стал членом Экспертной коллегии Фонда Сколково, руководителем Центра биомедицинских исследований в Первом Московском государственном медицинском университете им.И.М.Сеченова Министерства здравоохранения РФ, где под руководством Научного руководителя НИИ нормальной физиологии им.П.К.Анохина РАМН, почетного заведующего кафедрой нормальной физиологии Первого МГМУ им.И.М.Сеченова, академика РАМН, профессора К.В.Судакова разработал концепцию Системы управления здоровьем для масштабов нашей страны. В мае 2011 года на встрече с Президентом РФ я предложил реализовать данную концепцию. А к 2012 году я уже понял, что управление здоровьем нужно только нам самим — мне и вам, уважаемые читатели.

К 2012 году я пережил множество жизненных неурядиц, проблем и неудач, я успел создать и потерять семью, я успел разочароваться в перспективах развития высоких медицинских технологий в нашей стране. Но самое главное, я смог осознать главную причину, лежавшую в фундаменте всех моих личных и профессиональных проблем, с которыми я когда-либо сталкивался. Эта причина — моя ложь — осознанные и неосознанные искажения при передаче информации.

С 2012 года я целиком и полностью посвятил свою жизнь семье и любимому делу — Системе управления здоровьем. С февраля 2012 года работает онлайн-Школа Системы управления здоровьем, функционирует социальная сеть обмена здоровым опытом — TheHealthBook.ru. Моя научная деятельность сконцентрирована в НИИ нормальной физиологии им.П.К.Анохина РАМН.

В августе 2012 года мы с моей Любимой Юлей поженились, а в августе 2013 года у нас родился замечательный малыш Даниил. Теперь в нашей большой семье трое детей — Настя, Алина и Даник — это самое главное достижение в моей жизни.

С момента моей глубинной трансформации и завершения первого цикла обновленной образовательной программы Системы управления здоровьем прошло уже два года. За это время к Системе присоединились тысячи человек, сотни из них регулярно практикуют. Судя по тысячам отзывов, которые оставляют пользователи в социальной сети TheHealthBook.ru, Система помогает людям кардинальным образом трансформировать свою жизнь, помогает обнаружить ключевые искажения, делающие наши ожидания не соответствующими реальности.

Я желаю Вам интересного путешествия в мир нашего сознания. Я счастлив, и не вижу никаких препятствий к тому, чтобы в вашу жизнь могли вернуться спокойствие, счастье, здоровье и любовь.

Хорошего настроения!