Научные открытия и творчество во сне

Дьявол, явившийся во сне к известному итальянскому композитору Джузеппе Тартини. оказался на редкость бесцеремонным. Откуда-то он прознал, что в оркестре Тартини освободилось место скрипача, и теперь настойчиво домогался вакансии. «А умеешь ли ты играть как следует на скрипке» — обратился к нему композитор. Уязвленный дьявол взял в руки скрипку и заиграл. Играл он великолепно. Восхищенный композитор запомнил новую мелодию н. проснувшись, записал ее. честно назвав произведение со ссылкой на автора — «Трель дьявола».

Подобные, может быть не такие экстравагантные, но вполне продуктивные случаи озарения во сне встречают­ся не так уж и редко Иногда они получают широкую известность. Хрестоматийным примером такого рода стало сновидение Д. И. Менделеева, якобы увидевшего во сне недостающий элемент своей периодической системы элементов. В сновидении немецкий химик Фридрих Кекуле усмотрел знаменитое бензольное шестиугольное коль­цо в символическом образе дерущихся обезьян. Об инте­ресных мыслях, пришедших во сне. рассказывали В. М. Бехтерев н немецкий физиолог прошлого века Карл Бурдах. Можно услышать рассказ математика, который нашел путь решения волнующей его задачи в образах сновидения, хотя в состоянии бодрствования много дней не мог доискаться нужного подхода.

Есть свидетельства об известных картинах, сюжет ко­торых пригрезился художнику во сне. иногда в очень причудливой форме Особенно иного случаев о творче­ском озарении во сне из жизни писателей и поэтов. Вспомним недоумение В. В. Маяковского, когда, проснув­шись поутру, он нашел на крышке папиросной коробки коряво написанные слова: «единственную ногу» Только промучившись пиру часов. В. В. Маяковский вспомнил, что это как рал тот долгожданный яркий образ, который он безуспешно искал несколько дней и неожиданно на­шел во сне. Л сколько хороших идей, строчек, свежих лштетов и ярких метафор бесследно утонуло, вновь по­грузившись но мрак бессознательного, едва лишь пока­завшись в сновидении…

Джузеппе Тартини

Н. Я. Грот упоминает о почте далекого Прошлого Колеридже. который сочинил во сне около 300 стихов, при чем 54 из них он успел записать. По свидетельству современников. А. С. Пушкин нередко сокрушался, что ему не всегда удавалось уловить те прекрасные стихи, которые пригрезились во сне. Иногда он вскакивал по ночам и торопился в темноте их записать. «Творческие сновидения» приходили к Г. Р. Державину и Ф. М. Достоевскому Есть также сведении, что Данте. Вольтер, Лафонтен в от­дельных случаях черпали ценный материал для творчест­ва в период сна. Эта удивитель­ная способность сновиде­ния поддерживать творческую мысль была замечена дав­но и содержится еще в трудах Аристотеля и Тита Лукре. пия Кара.

Правда, современные иссле­дователи подвергают сомнению способность к художественному, поэтическому или научному озарению во сне. Считая, что на са­мом деле интересные мысли при­ходят не в процессе сновидения, а в момент пробуждения, когда освеженный мозг четко и цепко схватывает нужный образ. Пока эта точка зрения не подтвержде­на, но и не опровергнута. Однако более вероятно, что в отдельные перноды сна действи­тельно возможно такое промежуточное состояние, когда сплетение осознанных и неосознанных мыслей, подняв­шихся во сне из глубин расторможенного сознания, фор­мирует решение, образ, а может быть, только ключевую фразу, которую никак не удавалось найти в сутолоке дня.

А могут ли быть извлечены из кладовой памяти такие воспоминания, которые совершенно невозможно вызвать волевым напряжением в состоянии обычного бодрствова­ния? На этот вопрос можно ответить положительно. На­помним случай, который проанализировал выдающийся советский нейрофизиолог П. К Анохин. Крестьянин, вернувшийся домой из немецкого плена, куда он попал еще в период первой мировой войны, довольно хорошо гово­рил по-немецки. Однако в окружении односельчан быстро и, казалось бы. безвозвратно забыл язык. Однажды, в результате тяжелой контузии, он потерял сознание и. оч­нувшись, оказался неспособным говорить на своем род­ном языке, зато неплохо мог объясняться на забытом не­мецком.

Подобные, казалось бы, невероятные случаи теперь находят очень точное объяснение нейрофизиологов в свете новых данных о функциональной специализации полушарий головного мозга. Приведу одни наблюдение из опыта сотрудников нашего института. В процессе лечения больных с использованием односторонних электростимуляций мозга, проводимых строго по медицинским показаниям, они иногда наблюдают уникальные феноме­ны. Например, больной, хороню владевший как русским, так и туркменским (родным для него) языком, в зависи­мости от того, какое полушарие временно «выключалось», предпочитал говорить либо на русском, либо на туркменском языке.

Оказывается, предпочтение родному языку отдается тогда, когда выключено левое полушарие, а выученный позже язык используется в тех случаях, когда временно бездействует правое полушарие. Это еще одно свидетель­ство неполноты современных знаний о механизмах организации работы мозга. Если бы удалось найти безопас­ный способ извлечения информации из кладовых бессоз­нательного хотя бы посредством целенаправленной интенсификации сновидений, то почти не изведанная сфе­ра психической деятельности стала бы более доступной.

Впрочем, иногда самые простые приемы помогают восстановить угасшие следы. Описан, например, случай, когда, путешествуя в карете. Людвиг ван Бетховен за­дремал и сочинил во сне канон. После пробуждения ком­позитор никак не мог вспомнить мелодию, сколько ни старался, однако достаточно было ему снова сесть в зна­комую карету, как полуугасшие ассоциации оживились, отреагировав на соответствующую обстановку, и в сферу сознания вновь вернулась утраченная мелодия.

Можно было бы предполагать, что для проявления творческих способностей в сновидении небезразличны тип нервной деятельности и темперамент. Рте И. П. Павло­вым была сформулирована концепция о «художниках» и «мыслителях». Речь идет о возможности выделить такой тип людей, у которых преобладает первая сигнальная система. Они склонны к целостному, образному восприя­тию мира — это «художники». Здесь можно ожидать паи более ярко выраженную деятельность правого полуша­рия.

Другой тип — люди, склонные к систематизации, классификации материала, логическому, математическому мышлению. У них преобладает вторая сигнальная сис­тема («левополушарннкн»). У большинства людей такое разделение признаков выражено нечетко, однако класси­ческие «художники» и «мыслители» все же не редкость.

Когда попытались дифференцированно исследовать их личностные особенности, используя образность, чувствен­ность и эмоциональность сновидений, то результаты ока­зались не всегда убедительными’. Правда, создалось впе­чатление, что в снах «художников» больше фантастиче­ских деталей, ярче выражены «остросюжетность» снови­дений, их осмысленность. Однако более четко определяемые различия выявить не удалось.

Не было обнаружено и сколько-нибудь характерных особенностей зависимости сновидений от темперамента, хотя отмечено, что сновидения у флегматиков наблюда­ются значительно реже, чем у сангвиников, меланхоликов и холериков. В группе холериков оказались резко выра­женными индивидуальные различия по частоте возникно­вения сновидений по сравнению с обладателями других темпераментов.

Таким образом, попытка выявить характерные осо­бенности сновидений в зависимости от преобладания типа сигнальной деятельности или темперамента серьезного успеха не имела, а вот поиск связи между содержанием сновидений и уровнем невротизации оказался эффектив­ным, что было выявлено в повторных исследованиях с ис­пользованием фильмов, вызывающих стрессы. Фильмы демонстрировались перед сном, и это по-разному отража­лось в сновидениях у лиц с определенными психическими особенностями.

Удалось также обнаружить, что продолжительность периода сна со сновидениями тесно связана с поисковой активностью. Под ней понимается деятельность, направленная на изменение данной ситуации, даже если конечный результат совершенно не предсказуем. Это свойство достаточно универсально и проявляется следующим образом. В случае возникновения неблагоприятной и тем более стрессовой ситуации и люди, и высокоорганизован­ные животные разных типов ведут себя по-разному. Одни борются до конца и активно ищут выход из трудного по­ложения, невзирая даже на малую вероятность успеха. Это активное повеление обычно поддерживает тонус организма и препятствует развитию патологических изменений. Вспомним многочисленные случаи, когда хронически больные люди, оказавшись на фронте в постоянных условиях опасности, стали практически здоро­выми.

Советские ученые В. С. Ротенберг и В В. Аршавский, основываясь на многочисленных наблюдениях за особенностями ночного сна у двух групп студентов, различаю­щихся своими эмоциональными и моторными реакциями при сдаче экзаменов, пришли к выводу о связи между ха­рактером поведения студентов на экзамене и длительно­стью парадоксального сна’. У студентов с повышенным эмоциональным напряжением, реализованным в действии (то есть типичной поисковой активностью), парадоксаль­ный сон изменялся мало. Зато у тех. кто отличался за­медленной нормализацией различных функциональных показателей после экзамена (кровяное давление, мышеч­ный тонус, частота пульса), продолжительность парадоксального сна существенно увеличивалась, и они видели больше снов. Создавалось впечатление, что с помощью удлинения парадоксального сна эти испытуемые как бы компенсировали свою недостаточно реализованную «по­исковую активность» в период экзамена.

Следовательно, во сне. точнее, во время периода сна. сопровождающегося сиоиидениями. путем увеличения продолжительности парадоксальной фазы можно обрести помощь от стрессовой перегрузки днем. Если эта возмож­ность не будет реализована, следует опасаться резкого снижения сопротивляемости организма.

Развивая свою интересную гипотезу, В. С. Ротенберг и В. В. Аршавский высказали предположение, что компенсация, возникающая за счет удлинения парадоксальной стадии сна, не только снимает отрицательные послед­ствия пассивного, безынициативного поведения днем, но и способствует появлению в мозгу новых ассоциаций, ко­торые могут помочь найти оптимальное решение трудной задачи.