“Он был маленьким мальчиком, ему буквально несколько дней назад исполнилось 4 года. Он был очень любознательным и весёлым, уже в своём возрасте он очень любил жизнь, но это длилось не долго…”.
Часто подсознание, стремясь защитить нас от негативного опыта и неприятных даже опасных переживаний, закрывает от нас кусочки нашей памяти о конкретных событиях травмировавших нашу психику.
Его воспоминание, восстановленное нами в ходе работы, начиналось именно так — он был маленьким мальчиком… Он помнил, как гулял с мамой не далеко от дома, в котором они жили. Была осень, кругом разноцветные листья, рядом речка, шум которой был слышен очень отчётливо. Мир казался таким ярким и красивым. Мама медленным, неспешным шагом шла по дороге, а он бегал вокруг неё, постоянно норовя убежать слишком (по её мнению) далеко.
Как любая мать, она звала его по имени и говорила, чтобы он шёл рядом с ней, но он не слушался, ведь кругом было столько интересного и нового.
В какой-то момент она вдруг вышла из себя и повысила на него голос. Он уже успел привыкнуть, что иногда она так делала, хотя это пугало его. Она требовала, чтобы он спокойно шёл рядом с ней. Но… кругом ведь столько интересного, красивого, состояние любопытства всё ещё охватывало его, и зародившийся в нём страх был ещё слишком мал, чтобы поглотить это прекрасное любопытство. Он не послушался.
Тогда его мама начала кричать, что, если он сейчас же не подойдёт к ней и не будет идти рядом, не отходя ни на шаг, она бросит его. Она откажется он него потому, что такой он ей не нужен, и он останется один. Она кричала, что отдаст его в детский дом, потому что он ей “такой” не нужен. Что потом, в детском доме, он сам поймёт, что маму надо слушаться, но будет уже поздно.
Он, только что куда-то радостно бежавший, встал как вкопанный. Ему было страшно. Такого дикого страха он не испытывал больше никогда. Он поверил ей, принял её слова за чистую монету и испугался, сильно испугался смерти. В его детском сознании очень ясно всплыла картинка — на улице, идёт дождь, он в каком-то подвале умирает от холода и голода. Мир померк. Яркие краски исчезли. А его мама, увидевшая, что нашла рычаг давления на сына, с каким-то злорадством всё повторяла и повторяла ему про детский дом и про то, что бросит его.
Он шёл рядом. Просто шёл, думая о голодной и холодной смерти. Именно тогда. В этот момент он понял, он сделал для себя очень важный вывод и записал его себе на уровень подсознания — “радоваться жизни смертельно опасно”. Разумеется, он не формулировал его тогда в возрасте 4 лет именно в таком виде, это сделали мы в ходе проработки его отношений с мамой и выявления и нейтрализации ограничивающих установок и сценариев. А тогда, в возрасте 4 лет, он просто себя так почувствовал.
С тех пор он никогда уже не был так счастлив. Он постоянно смотрел на маму со страхом сделать что-то не так и не соответствовать её ожиданиям. Он постоянно боялся сделать что-то не так, ведь тогда детский дом и смерть. Она избавится от него, ведь “такой” он ей не нужен, а один он не выживет, ведь он просто маленький мальчик.
А ещё чуть позже он, думая о холодной и голодной смерти в полном одиночестве, понял, и кое-что ещё: “Если он будет хорошим, будет делать всё, что говорят, он не останется один, а значит, выживет”. И он начал доказывать сначала маме, а потом по привычке и всем остальным, что он хороший.
В процессе работы мы нашли десятки важных событий в его жизни, когда всё могло бы быть иначе, если бы он умел радоваться жизни. Если бы не стремился доказать знакомым и не знакомым людям, что он хороший, чтобы они не отвернулись от него. Потому что тогда он останется один, а одиночество — это смерть.
К своим 40 годам он потерял вкус к жизни. Мир стал бесцветным и безвкусным, потому что он потерял надежду доказать людям, что он хороший. Он так и не смог достучаться до своей матери. Он уже не верил в то, что это вообще возможно, доказать и, наконец, избавиться от этого страха, сопровождавшего его всю жизнь. Тогда нас с ним и свела судьба, и мы всё расставили по своим местам. Он больше никому и ничего не доказывает. Он изменил своё отношение к матери и вспомнил, что очень любит ее. Он научился радоваться жизни, снова видеть её краски и чувствовать её вкус.
Чем сильнее эмоциональное переживание, тем глубже в память ложится установка. И хорошо, если она полезная, эффективная и приобретена в ситуации, где положительные, яркие и приятные эмоции били через край, ситуации, когда человек был счастлив. А если нет? Как в его случае. Ограничивающие убеждения, приобретённые под воздействием страха смерти.
Спросите себя, как часто я стремлюсь доказать окружающим, что я хороший? Почему я это делаю и для чего?
Из сотен своих клиентов я не встречал ни одного человека, у которого не было бы в жизни какой-то такой ситуации. Чаще всего люди просто этого не помнят. Таков защитный механизм нашей психики. Ситуации бывают очень разные, в них проявляются разные установки и очень разные состояния, это совсем не обязательно должен быть страх.
Парадокс заключается в том, что люди десятилетиями живут с тем, что можно исправить, поработав 1 день и послушав любимую музыку пару тройку месяцев. Да. Да. Именно так.
Руслан Киданов (Океан)
