В старом мире культура обращения с женщиной была неразрывно связана с культом женщины. В послереволюционной России нет ни времени, ни желания для понимания эротической культуры. Женщина уже не центр мироздания. Она перестала быть центром дома, общества, мужского сердца. Революция, подарившая ей права, лишила ее всех преимуществ.
Женщина становится необходимым и полезным членом общества, поэтому она должна отказаться от какой бы то ни было роскоши. Она больше не объект галантности, но объект равенства перед законом. Она может больше не бояться моральных предрассудков, но и доказательств рыцарства ей уже не увидеть. Собственно, «дамы» больше нет. Если она и встречается, то только как пережиток старого времени и старой психологии.
Недостаток материалов, которым страдает вся страна, помогает этой теории утвердиться. Большинство женщин, вероятно, еще могут одеться, но уже не могут себя украсить. В старом мире любое платье женщины украшало её. Платье должно было подчеркивать красоту его владелицы, выделять её, усиливать или хотя бы создавать иллюзию. В сегодняшней России таких платьев нет. Потому и вкус к таким нарядам утрачивается. Здесь нет журналов мод, норм поведения в обществе и норм моды. Немногие богатые женщины сегодняшней России ездят за границу. Они ориентируются на парижскую моду. Они привозят одежду из Франции. Если они не могут поехать сами, наряды им присылают.
Женщины без средств выглядят очень провинциально. Против таких явлений западной моды как короткая стрижка и короткое платье в России существует гораздо более сильные предубеждения, чем в консервативных европейских кругах. Женщины нуворишей, нэпманов (которые, кстати, очень напоминают наших рвачей), напротив, склонны каждое явление западной моды безвкусно и бесполезно преувеличивать. Вы видите женщин с нарисованными губами и накрашенными ногтями. Кажется, пальцы только что касались сырого мыса, а рот напоминает фрукт из банки с консервированными апельсинами. Кстати, преувеличение здесь – признак не только безвкусицы, но и изменения стиля жизни, что заметнее всего в отелях для иностранцев – в полном согласии с желаниями добропорядочных отцов семейства, прибывающих в Россию за концессиями.
Большинство русских женщин работает слишком много и обладает слишком малыми средствами, чтобы уделять специальное внимание своей внешности. Раз женщина больше не является объектом ухаживания, её естественному тщеславию нечем питаться. Она живет в атмосфере политической деловитости, общественной деятельности, всеобщей необходимости, социальной этики, коллективного долга. Она более не эротична, она социальна – как все люди в России.
Репрезентативные типы современных женщин -это женщина-политик, служащая бюро, общественный деятель, фабричная работница, работница интеллектуального труда, то есть писательница и деятель искусств. Национальные черты исчезают тем больше. Чем сильнее проявляются социальные и профессиональные черты. Национальные черты пока ещё сохраняются в облике крестьянок. Элегантный вариант представлен только актрисой. Но даже её гонораров больше не хватает для настоящей элегантности. «Работающая женщина» – это лозунг, пропаганда, моральная заповедь и материальная необходимость. Роскошь не только подозрительна, но и недостижима.
Женщина может проявить себя во всех сферах политической и общественной жизни, но при этом она совершенно лишилась эротического обаяния. Только небольшая часть женщин со страстью пользуются своей красотой. Это женщины буржуазного круга и представительницы старой аристократии. Правда, они больше ничем не занимаются. Они мечтают о поездке за границу. Они разговаривают о новых духах и новых модах. Они хотят научиться танцевать чарльстон. В каждом иностранце, попадающем в поле зрения, они видят образцового учителя танцев. Они приглашают его и угощают граммофонными пластинками. Желающий «попытать сними счастья» достигнет успеха уже лишь только потому, что он иностранец. Кто носит белый воротничок и в ресторане не может объясниться с официантом, у того – хорошие шансы за каждым столом.
Добропорядочный коммерсант легко превращается в Казанову. Но что там делать Казановам? Подрастает новое поколение женщин, воспитанных в пионерских и комсомольских организациях, сексуально просвещённых, без тайн, без загадок, без сантиментов, трезво оценивающих взаимоотношения полов, но совершенно не понимающих сущности любви с её высокими требованиями к личности.
Новые женщины вступают в мир как в естественнонаучную лабораторию – для проведения экспериментов. Причины давно известны. Последствия предсказуемы. Ничего неожиданного, ничего удивительного произойти не может.В России пока еще не представлен стройный мальчиковый тип женщины, распространённый в Европе и Америке. Элегантность – в тех редких случаях, когда она имеет место, – несёт на себе специфический русский оттенок. Есть явное противоречие между модным узким платьем и мощной фигурой русской женщины. Это противоречие умело маскируется или, по крайней мере смягчается, особым фасоном, этнографически обусловленным компромиссом, так что недостаток превращается в достоинство, несовершенство оборачивается очарованием. Логически это трудно объяснить: сорок, тридцать, двадцать лет назад русская женщина носила короткую стрижку из протеста против буржуазности, и эта стрижка придавала ей очарование революционерки, а сегодня она превращает женщину в светскую даму. Сегодня это снова выглядит как протест – протест против заповеди победоносной революции, которая приписывает демонстративную добродетель, запрещающую публичные танцы и стремиться превратить русскую жизнь в полную противоположность буржуазно-декадентному Западу.
Влияние деревни всё еще велико. Деревенский элемент ещё заметен в лице каждой жительницы русского города. Каждым своим движением она напоминает, что эта цивилизация ещё молода. То, что романтики, снобы и любители китча считают в русской женщине «демоническим», – это всего лишь почвенность, пробивающаяся сквозь наскоро усвоенные манеры. На самом деле русская женщина отнюдь не демонична, в отличие от русского мужчины. Она просто обладает естественным, элементарным, а потому трудно объяснимым темпераментом. Её страстность материальна по своем природе, материей же и сдерживается, её активность любит окольные пути. Она склонна к искренней прямоте, она побеждает скорее напором, чем притворством. В крови у неё быстрота всадника стремительность атаки. Её сентиментальность и даже слезливость не производят впечатление китча, потому что в них выражается не сиюминутное страдание, а великая славянская меланхолия.
Но русская женщина меняется вместе со всей страной. И она тоже «индустриализуется», цивилизуется, американизируется. И она, вместе со всей страной, должна догнать в развитии остальной мир. Она научится самостоятельности, равноправию, фокстроту и чарльстону. Мне только хочется пожелать ей, чтобы, удостоившись великой чести быть «социальным фактором», она не утратила счастья быть женщиной.
1926 г., перевод с нем. Ольги Козонковой, Библиотека Парка Горького©
